Неточные совпадения
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка,
друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать
несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна,
друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного
друга. Поди за кого хочешь.
Софья. Возможно ль, дядюшка, чтоб были в свете такие жалкие люди, в которых дурное чувство родится точно оттого, что есть в
других хорошее. Добродетельный человек сжалиться должен над такими
несчастными.
Милон. Счастлив ты, мой
друг, будучи в состоянии облегчать судьбу
несчастных. Не знаю, что мне делать в горестном моем положении.
То, что я, не имея ни минуты покоя, то беременная, то кормящая, вечно сердитая, ворчливая, сама измученная и
других мучающая, противная мужу, проживу свою жизнь, и вырастут
несчастные, дурно воспитанные и нищие дети.
«Послушайте, Максим Максимыч, — отвечал он, — у меня
несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия
других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в том, что это так.
Несчастным я не сделал никого: я не ограбил вдову, я не пустил никого по миру, пользовался я от избытков, брал там, где всякий брал бы; не воспользуйся я,
другие воспользовались бы.
Под видом избрания места для жительства и под
другими предлогами предпринял он заглянуть в те и
другие углы нашего государства, и преимущественно в те, которые более
других пострадали от
несчастных случаев, неурожаев, смертностей и прочего и прочего, — словом, где бы можно удобнее и дешевле накупить потребного народа.
Знаю только то, что он с пятнадцатого года стал известен как юродивый, который зиму и лето ходит босиком, посещает монастыри, дарит образочки тем, кого полюбит, и говорит загадочные слова, которые некоторыми принимаются за предсказания, что никто никогда не знал его в
другом виде, что он изредка хаживал к бабушке и что одни говорили, будто он
несчастный сын богатых родителей и чистая душа, а
другие, что он просто мужик и лентяй.
У нее была
несчастная черта, решительно всем рассказывать все наши семейные тайны и всем беспрерывно на меня жаловаться; как же было пропустить такого нового и прекрасного
друга?
Всем известно, что у Семена Захаровича было много
друзей и покровителей, которых он сам оставил из благородной гордости, чувствуя
несчастную свою слабость, но теперь (она указала на Раскольникова) нам помогает один великодушный молодой человек, имеющий средства и связи, и которого Семен Захарович знал еще в детстве, и будьте уверены, Амалия Людвиговна…
С этого вечера, когда я узнал, как он всем вам был предан и как особенно вас, Катерина Ивановна, уважал и любил, несмотря на свою
несчастную слабость, с этого вечера мы и стали
друзьями…
А Миколка намахивается в
другой раз, и
другой удар со всего размаху ложится на спину
несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.
Бальзаминов. Ах, боже мой! Я и забыл про это, совсем из головы вон! Вот видите, маменька, какой я
несчастный человек! Уж от военной службы для меня видимая польза, а поступить нельзя.
Другому можно, а мне нельзя. Я вам, маменька, говорил, что я самый
несчастный человек в мире: вот так оно и есть. В каком я месяце, маменька, родился?
— Я мечтательница, фантазерка! — говорила она. —
Несчастный характер у меня. Отчего
другие, отчего Сонечка так счастлива…
«Увяз, любезный
друг, по уши увяз, — думал Обломов, провожая его глазами. — И слеп, и глух, и нем для всего остального в мире. А выйдет в люди, будет со временем ворочать делами и чинов нахватает… У нас это называется тоже карьерой! А как мало тут человека-то нужно: ума его, воли, чувства — зачем это? Роскошь! И проживет свой век, и не пошевелится в нем многое, многое… А между тем работает с двенадцати до пяти в канцелярии, с восьми до двенадцати дома —
несчастный!»
Она слыхала несколько примеров увлечений, припомнила, какой суд изрекали люди над падшими и как эти
несчастные несли казнь почти публичных ударов. «Чем я лучше их! — думала Вера. — А Марк уверял, и Райский тоже, что за этим… „Рубиконом“ начинается
другая, новая, лучшая жизнь! Да, новая, но какая „лучшая“!»
Он чутко понимает потребность не только
другого, ближнего,
несчастного, и спешит подать руку помощи, утешения, но входит даже в положение — вон этой ползущей букашки, которую бережно сажает с дорожки на куст, чтоб уберечь от ноги прохожего.
Другим случалось попадать в
несчастную пору, когда у него на лице выступали желтые пятна, губы кривились от нервной дрожи, и он тупым, холодным взглядом и резкой речью платил за ласку, за симпатию. Те отходили от него, унося горечь и вражду, иногда навсегда.
— Хорошо, бабушка, я уступаю вам Марфеньку, но не трогайте Веру. Марфенька одно, а Вера
другое. Если с Верой примете ту же систему, то сделаете ее
несчастной!
Другой, ясной половиной своего рассудка она непременно должна была прозревать всю ничтожность своего «героя»; ибо кто ж не согласится теперь, что этот
несчастный и даже великодушный человек в своем роде был в то же время в высшей степени ничтожным человеком?
— Да ведь
несчастному князю Николаю Ивановичу почти и некуда спастись теперь от всей этой интриги или, лучше сказать, от родной своей дочери, кроме как на вашу квартиру, то есть на квартиру
друга; ведь вправе же он считать вас по крайней мере хоть
другом!..
— Итак, вы, — вскричал я, вскакивая и отчеканивая слова, — вы, без всякого иного побуждения, без всякой
другой цели, а единственно потому, что
несчастный Васин — ваш соперник, единственно только из ревности, вы передали вверенную Лизе рукопись… — передали кому? Кому? Прокурору?
Даже самая эта заносчивость и как бы накидчивость ее на всех нас, эта беспрерывная подозрительность ее, что мы думаем об нем иначе, — давала отчасти угадывать, что в тайниках ее сердца могло сложиться и
другое суждение о
несчастном ее
друге.
Многие постоянно ведут какой-то арифметический счет — вроде приходо-расходной памятной книжки — своим заслугам и заслугам
друга; справляются беспрестанно с кодексом дружбы, который устарел гораздо больше Птоломеевой географии и астрономии или Аристотелевой риторики; все еще ищут, нет ли чего вроде пиладова подвига, ссылаясь на любовь, имеющую в ежегодных календарях свои статистические таблицы помешательств, отравлений и
других несчастных случаев.
— Mнe Мика говорил, что вы заняты в тюрьмах. Я очень понимаю это, — говорила она Нехлюдову. — Мика (это был ее толстый муж, Масленников) может иметь
другие недостатки, но вы знаете, как он добр. Все эти
несчастные заключенные — его дети. Он иначе не смотрят на них. Il est d’une bonté [Он так добр…]…
Другой бы признал это бунтом и сделал бы много
несчастных.
— Я видел на суде, как товарищ прокурора всеми силами старался обвинить
несчастного мальчика, который во всяком неизвращенном человеке мог возбудить только сострадание; знаю, как
другой прокурор допрашивал сектанта и подводил чтение Евангелия под уголовный закон; да и вся деятельность судов состоит только в таких бессмысленных и жестоких поступках.
Они говорили о несправедливости власти, о страданиях
несчастных, о бедности народа, но, в сущности, глаза их, смотревшие
друг на
друга под шумок разговора, не переставая спрашивали: «можешь любить меня?», и отвечали: «могу», и половое чувство, принимая самые неожиданные и радужные формы, влекло их
друг к
другу.
— Я не выставляю подсудимого каким-то идеальным человеком, — говорил Веревкин. — Нет, это самый обыкновенный смертный, не чуждый общих слабостей… Но он попал в скверную историю, которая походила на игру кошки с мышкой. Будь на месте Колпаковой
другая женщина, тогда Бахарев не сидел бы на скамье подсудимых! Вот главная мысль, которая должна лечь в основание вердикта присяжных. Закон карает злую волю и бесповоротную испорченность, а здесь мы имеем дело с
несчастным случаем, от которого никто не застрахован.
Другие народы немец никогда не ощущает братски, как равные перед Богом, с принятием их души, он всегда их ощущает, как беспорядок, хаос, тьму, и только самого себя ощущает немец, как единственный источник порядка, организованности и света, культуры для этих
несчастных народов.
Свобода, свободный ум и наука заведут их в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих,
другие, непокорные, но малосильные, истребят
друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и
несчастные, приползут к ногам нашим и возопиют к нам: «Да, вы были правы, вы одни владели тайной его, и мы возвращаемся к вам, спасите нас от себя самих».
Много было великих народов с великою историей, но чем выше были эти народы, тем были и
несчастнее, ибо сильнее
других сознавали потребность всемирности соединения людей.
— «Позвольте
другой билет взять», — глухо произносит
несчастный.
«Да не извольте выбирать», — замечал дребезжащим голосом какой-нибудь посторонний, но раздражительный старичок, профессор из
другого факультета, внезапно возненавидевший
несчастного бакенбардиста.
«Не дадут, — шептал, бывало,
несчастный, уныло переворачиваясь на постели, — не дадут!» И на
другой день снова принимался тянуть лямку.
Несчастные куры, как теперь помню, две крапчатые и одна белая с хохлом, преспокойно продолжали ходить под яблонями, изредка выражая свои чувства продолжительным крехтаньем, как вдруг Юшка, без шапки, с палкой в руке, и трое
других совершеннолетних дворовых, все вместе дружно ринулись на них.
Владимир потупил голову, люди его окружили
несчастного своего господина. «Отец ты наш, — кричали они, целуя ему руки, — не хотим
другого барина, кроме тебя, прикажи, осударь, с судом мы управимся. Умрем, а не выдадим». Владимир смотрел на них, и странные чувства волновали его. «Стойте смирно, — сказал он им, — а я с приказным переговорю». — «Переговори, батюшка, — закричали ему из толпы, — да усовести окаянных».
И как некогда Василий Великий писал Григорию Назианзину, что он «утопает в посте и наслаждается лишениями», так теперь явились добровольные мученики, страдавшие по званию,
несчастные по ремеслу, и в их числе добросовестнейшие люди; да и Василий Великий откровенно писал своему
другу об оргиях плотоумерщвления и о неге гонения.
— Вместо того чтоб губить людей, вы бы лучше сделали представление о закрытии всех школ и университетов, это предупредит
других несчастных, — а впрочем, вы можете делать что хотите, но делать без меня, нога моя не будет в комиссии.
В ее комнатке было нам душно: всё почернелые лица из-за серебряных окладов, всё попы с причетом, пугавшие
несчастную, забитую солдатами и писарями женщину; даже ее вечный плач об утраченном счастье раздирал наше сердце; мы знали, что у ней нет светлых воспоминаний, мы знали и
другое — что ее счастье впереди, что под ее сердцем бьется зародыш, это наш меньший брат, которому мы без чечевицы уступим старшинство.
«Да чувствуют ли они это? Конечно, есть
несчастные жертвы… но… но
другие, но вообще?»
Я с ранних лет должен был бороться с воззрением всего, окружавшего меня, я делал оппозицию в детской, потому что старшие наши, наши деды были не Фоллены, а помещики и сенаторы. Выходя из нее, я с той же запальчивостью бросился в
другой бой и, только что кончил университетский курс, был уже в тюрьме, потом в ссылке. Наука на этом переломилась, тут представилось иное изучение — изучение мира
несчастного, с одной стороны, грязного — с
другой.
Брат был человек очень одаренный, хотя совсем в
другом направлении, чем я, очень добрый, но нервно больной, бесхарактерный и очень
несчастный, не сумевший реализовать своих дарований в жизни.
Никто не знает, что делает
другого человека счастливым или
несчастным.
— Совсем
несчастный! Чуть-чуть бы по-другому судьба сложилась, и он бы
другой был. Такие люди не умеют гнуться, а прямо ломаются. Тогда много греха на душу взял старик Михей Зотыч, когда насильно женил его на Серафиме. Прежде-то всегда так делали, а по нынешним временам говорят, что свои глаза есть. Михей-то Зотыч думал лучше сделать, чтобы Галактион не сделал так, как брат Емельян, а оно вон что вышло.
Галактион вскочил со стула и посмотрел на отца совсем дикими глазами. О, как он сейчас его ненавидел, органически ненавидел вот за эту безжалостность, за смех, за самоуверенность, — ведь это была его собственная
несчастная судьба, которая смеялась над ним в глаза. Потом у него все помутилось в голове. Ему так много было нужно сказать отцу, а выходило совсем
другое, и язык говорил не то. Галактион вдруг обессилел и беспомощно посмотрел кругом, точно искал поддержки.
Девушка раскраснелась и откровенно высказала все, что сама знала про Галактиона, кончая
несчастным положением Харитины. Это был целый обвинительный акт, и Галактион совсем смутился. Что
другие говорили про него — это он знал давно, а тут говорит девушка, которую он знал ребенком и которая не должна была даже понимать многого.
Жив многие лета в объятиях один
другого,
несчастные сии к поносной продаже восчувствуют тоску разлуки.
— Пройдем мимо
других несчастных, выведенных на торжище.
И к Русакову могли иметь некоторое применение стихи, поставленные эпиграфом этой статьи: и он имеет добрые намерения, и он желает пользы для
других, но «напрасно просит о тени» и иссыхает от палящих лучей самодурства. Но всего более идут эти стихи к
несчастным, которые, будучи одарены прекраснейшим сердцем и чистейшими стремлениями, изнемогают под гнетом самодурства, убивающего в них всякую мысль и чувство. О них-то думая, мы как раз вспоминали...